Прочел недавно книгу
«Рабби беседует с
Иисусом» Джейкоба
Ньюснера в переводе на русский язык Бориса
Дынина
(и восторженные комментарии к ней*), рекомендованную моими знакомыми.
* По
словам переводчика, на обложке второго издания книги напечатано высказывание Папы Римского Бенедикта XVI: «Безусловно,
самая важная книга для еврейско-христианского диалога за прошлое десятилетие.
Книгу характеризуют абсолютная честность, точность анализа, уважение к другой
стороне вместе со скрупулезно обоснованной лояльностью к собственной позиции…».
Вообще говоря, я редко читаю религиозную
литературу, но в данном случае меня заинтриговало содержание книги — сравнение исповеданий христианства
и иудаизма, которое проводит рабби,
объясняя, почему, если бы ему пришлось жить в Израиле времени Иисуса, он бы «не
вступил в круг его учеников».
Заинтриговало потому, что всякий
разумный человек, сравнивая основы религий, по моему мнению, если он остается
последовательным, с неизбежностью должен прийти к атеизму. И мне было интересно, как обошел эту трудность верующий
автор, рабби. Прежде чем рассказать об этом и своем впечатлении о книге,
я с самого начала хочу выразить чувство глубокого уважения к ее автору,
отметив, что рабби во многом не прав, а благородные цели, поставленные им при
написании книги, так и не были достигнуты.
Казалось бы, как можно уважать
кого-то за то, что он не прав? Но в данном случае я следую методологии
выражения рабби Ньюснером чувств уважения к Иисусу Христу и христианам. Из более десятка эпизодов выражения этих
чувств, имеющихся в книге, я приведу сейчас лишь один, формулирующий суть этой
методологии: «В иудаизме нелицеприятный диалог образует принципиально важную
форму религиозной деятельности: именно так мы разговариваем друг с другом, проявляя
при этом уважение и внимание друг к другу», — говорит профессор Ньюснер. Ну что
же, рабби, ты будешь польщен, читая дальнейший текст, полный уважения к тебе с
моей стороны. При этом моей целью в этом посте является вовсе не
«нелицеприятная» критика книги, а желание вызвать интерес читателей к истории
религий. Тем же читателям (включая Римских Пап), которые изучают сравнительное
богословие, хотелось бы порекомендовать более внимательное прочтение литературы
по этой теме.
И еще. Мои претензии к книге
правомерны лишь в случае, если ее перевод на русский язык, сделанный Борисом
Дыниным, соответствует оригиналу, иначе они относятся к ее переводу.
Разумеется, я чувствую свою вину в том, что не могу прочесть книгу на языке
оригинала.
В связи с незнанием оригинала я
не привожу при цитировании ссылок на страницы книги, полагая, что приводимые
цитаты, взятые в моем тексте в кавычки, могут быть найдены простым поиском в
интернетовском варианте перевода книги.
Прежде чем обсуждать мысли автора, высказанные в книге, следует кратко остановиться
на вопросе влияния разума на веру и отношение рабби к этой проблеме.
Религиозная
вера не может быть поколеблена никакими разумными аргументами. Например, Тертуллиан говорит — «верую, ибо абсурдно». В библейские чудеса следует верить, несмотря на их абсурдность для
нас, — полагает Тертуллиан, —
потому что эта абсурдность на самом деле является кажущейся, ибо любой
рассудочный анализ этих чудес оказывается ниже способности нашего понимания.
С
мыслью Тертуллиана перекликаются и слова профессора Ньюснера: «основополагающие
истины христианства, с одной стороны, и Торы <совокупность законов иудаизма; христианский
«Старый Завет», - МА>, с другой, не могут
быть предметом аргументированного диалога», они могут быть восприняты «только
на интуитивном уровне».
Можно
было бы подумать, что Тертуллиан и Ньюснер говорят об одном и том же — о
невозможности разумом постичь «чудесные» основы веры. Однако если вдуматься, то
станет понятно, что они говорят о разном.
Тезис Тертуллиана по поводу «абсурдности»
одного религиозного «чуда» непротиворечив. Ньюснер же говорит о двух
противоположных друг другу утверждениях
разных религий по одному и тому же вопросу. Совместное принятие таких утверждений есть абсурд, уже, точно,
не кажущийся. Например, особое
Божье избрание народа Израиля признается иудаизмом и отрицается христианством,
так что либо иудеи, либо христиане заблуждаются. Поэтому рабби полагает, что следует
исключить подобные вопросы из диалога: «я отвлекаюсь от них, как не имеющих
отношения к нашей дискуссии». При этом условии, по мнению рабби, «разумный обмен аргументами» вполне уместен. Однако, во-первых, замалчивая
противоречия, истины не достичь, и именно в результате такого замалчивания,
рабби не смог достичь главных целей, обозначенных в книге (правда, это замалчивание
позволило рабби сохранить свои убеждения). Во-вторых, разум — зыбкая основа для выяснения
«истин» любого рода, не только относящихся к религиозным вопросам, но и к любым
иным, даже научным (именно поэтому в естественных науках критерием истины
является опыт, но не разум). То, что разумно для иудея, может оказаться «неразумным» для христианина (как
и наоборот). И какие бы «ухищрения» автор не предпринимал, пытаясь
убедить современных христиан в том, что «они должны пересмотреть свои представления об… иудаизме», такая попытка
обречена на провал. Именно так и случилось, потому что логическая схема,
с помощью которой автор пытался достичь своих многочисленных целей, как и
следовало ожидать изначально, оказалась негодной.
Вернемся теперь к книге. Мне хотелось бы
обратить внимание на два аспекта — стиль повествования и аргументы, с помощью
которых автор пытается достичь главных целей, заявленных в книге.
О стиле. Казалось бы, стиль изложения
мыслей всегда второстепенен по сравнению с самими мыслями. Однако это не всегда
так, даже если книга не является научным исследованием («моя книга не есть
научное исследование», — говорит автор). Вот два момента, характеризующие стиль
рассматриваемой книги, и неприемлемые с моей точки зрения.
Во-первых, это огромное
количество повторений одних и тех же мыслей. Например, от беспрестанных
повторений слов уважения к христианству и Иисусу возникает чувство, будто бы
рабби все еще не верит в эти чувства и пытается «заклинаниями» их приобрести. Именно
«заклинаниями», поскольку они звучат на фоне заявлений типа: «согласно истине
Торы многое, что было сказано Иисусом, ложно», или: «эта книга… означает вызов
христианской вере». Вот два таких «заклинания» из великого множества подобных:
— мне нравятся
христиане, … я уважаю христианство и
воспринимаю серьезно веру людей, которых я ценю;
— я выражаю каждой строкой этой книги свое
уважение к человеку, сыгравшему столь большую
роль в истории.
Однако текст насыщен повторениями и по
другим вопросам (формулирование цели написания книги, аргументация
необходимости диалога иудеев и христиан и т.п.). Порой за многократными
повторениями в разных вариантах теряется мысль, которую рабби пытается сообщить
читателю. Например, так происходит при ответе рабби на вопрос, с кем,
собственно, он ведет диалог, с Иисусом Христом или с Иисусом-человеком? (к этому вопросу я вернусь ниже).
Во-вторых, многие мысли автора
изложены расплывчато, поэтому указать автору на их противоречивость
проблематично. Автор всегда возразит
любым упрекам, на которые указываете вы, потому что найдет в некотором другом месте
текста нужные ему аргументы. Именно поэтому я вынужден привести пример
подобного стиля изложения, так как хочу все же, «продираясь» через этот стиль,
обнаружить фактические аргументы рабби и выяснить, верны они или нет. Этот
пример касается упомянутого вопроса: с каким Иисусом рабби ведет «беседу»? Кто
есть Иисус для рабби? Некий человек по имени Иисус, иудей, с которым можно
вести «нелицеприятный диалог», или это Иисус Христос, Богочеловек из другой
религиозной конфессии, которому неприлично говорить, что Он лжет, не унижая
верящих Ему христиан? Этот вопрос в виду его важности ставит и сам рабби: «с
каким Иисусом? С тем, кто согласно ученым (сегодня утром) действительно жил и
проповедовал…? Или с тем, кого верующие христиане знают как Сына Божьего…?». И тут же рабби отвечает: «Ответ на так
поставленный вопрос самоочевиден». Но если этот вопрос на самом деле самоочевиден,
то зачем рабби долго и упорно, в разных вариантах, повторяет, что он ведет
диалог с Иисусом Христом, Богочеловеком? Например:
— «Каждая строка моей книги написана со знанием, что я
пишу о Боге христиан, кому они молятся, служат и посвящают свои жизни, что я
пишу не просто о человеке, но о Богочеловеке, к кому обратилась большая часть
человечества с надеждой на вечную жизнь».
— «Мои аргументы обращены к Иисусу, которого верующие
христиане боготворят и кого они знают по Евангелиям».
— «ни
раньше и ни сегодня еще не звучал основательный обмен аргументами с тем
Иисусом, с которым иудаизм только и может вести дискуссию – с человеческим
образом богочеловека»,
и
так далее еще десятки раз.
Ответ
на этот вопрос — зачем многократно
повторять, что «беседа» происходит с Иисусом Христом, не проще ли было указать это в названии книги?
— становится понятным, если
обратиться к другим заявлениям рабби
на эту же тему. Вот одно из них:
«По
критерию самой Торы, Иисус потребовал от имени Торы то, что может требовать
только Бог».
Рабби,
ты чем-то недоволен? Но ты ведь и намеревался беседовать с Сыном Бога христиан,
так что Его требования законны.
Или
другое заявление:
«Я
искренне не знаю, как воспринять то, что ты говоришь о себе. Ты – это твое «я»,
но только «мы» можем исполнить Тору; она обращается к «нам» - всему
Израилю, включая тебя» —
из
этих слов рабби следует, что он считает Иисуса одним из множества иудеев, но
никак не Сыном Божьим, имеющим право трактовать Тору, как того пожелает Он или
Его Отец.
Или
еще:
«Будучи
верующим и исполняющим Тору евреем, я могу спросить человека, который, по общему мнению, тоже был
верующим и исполняющим Тору евреем <все выделено мной
- МА>, действительно ли его учение
согласуется с Торой Синая….».
Этот
отрывок текста — еще одно подтверждение
того, что рабби «беседует» с человеком, а не Богочеловеком.
И уж совсем можно запутаться при ответе
на вопрос, с кем же «беседует» рабби, с Иисусом-человеком или Иисусом Христом, если прочесть еще одно откровение
рабби:
«мы можем занять позицию, независимую от исповедания или отрицания
Иисуса как Христа. Именно эту позицию, как я думаю, занимало большинство
евреев, знавших земного Иисуса, и именно ее я принимаю в этой книге».
Таким образом, многократные повторения
одной и той же мысли необходимы для того, чтобы завуалировать противоречие
между провозглашаемым и практически предпринимаемым (в данном случае
провозглашена «беседа» с Иисусом Христом, а реально эта «беседа» ведется с
Иисусом-человеком).
Об
аргументах.
Главная
некорректность в рассуждениях рабби состоит в том, что он, пытаясь сообщить современным христианам
«основания для уважения иудаизма», ведет «беседу» не с ними, лишая их
возможности возразить или согласиться, а с Иисусом, который возразить уже не
может. Такая «беседа», разумеется, не может быть плодотворной.
Вторая некорректность относится к постановке целей. Если
внимательно с ними ознакомиться, опустив «шелуху» многословия, то можно
установить, что главные цели, которые ставит рабби перед собой, не могут быть
достигнуты просто потому, что они внутренне противоречивы. Посудите сами. Вот
четыре из пяти «главных» целей («главных» — это по моей субъективной
классификации):
—
«помочь христианам стать лучшими христианами», а «евреям стать лучшими евреями»;
— убедить христиан в том, что «они должны
пересмотреть свои представления» об иудаизме, приведя «основания для уважения
иудаизма»;
— помочь христианам найти «новые для
себя аргументы в пользу своей веры в Иисуса Христа»;
— «послужить доброму делу» и помочь христианам «принять христианскую
жизнь как убеждение, а не как привычку».
А вот еще одна цель:
— «раскрыть в рациональной форме те пункты, в которых… христианство, начиная с Иисуса…,
оставило Тору и сошло с правильного пути
<выделено мной – МА>».
В целом, если бы были достигнуты
перечисленные выше цели, рабби помог бы
христианам, например, «найти новые аргументы в пользу своей веры в Иисуса
Христа» и поэтому, как это следует из последней цели, увереннее идти по ложному
пути. Подобная «помощь», если уважать христиан и их Б-га не на словах, а на
деле, абсурдна. Ну что же, можно еще раз выразить свое уважение рабби за то,
что он демонстрирует позицию глубоко верующего человека, для которого абсурд
есть норма, недоступная разуму обычного человека (согласно максиме Тертуллиана).
Рабби в
своей книге привел еще много замечаний по поводу отличий учения Иисуса от
Заповедей Торы. Здесь нет места обсуждать все эти замечания, иначе этот пост
превзойдет по объему книгу автора. Но хотелось бы обратить внимание на то, что,
к сожалению для рабби, различия между иудаизмом и христианством, на которые рабби
указал, никак не могут переубедить христиан ни в чем.
Действительно, представим себе, что рабби
беседовал бы не с Иисусом, который возразить не может, а с современными
представителями христиан, которым рабби попытался бы доказать, что «там, где Иисус отступает от Божьего
откровения Моисею на горе Синай, он не прав. Там прав Моисей». Свое доказательство
рабби строит на обязательстве Иисуса (согласно Евангелию от Матфея) не нарушать
Тору: «Не думайте, что Я пришел нарушить закон или пророков: не нарушить пришел
Я, но исполнить». Однако
современный христианин всегда смог бы возразить автору книги. И спор между
рабби и христианином мог бы быть, например,
таким.
Христианин.
Нет, рабби, Ваше доказательство строится всего лишь на предположении, но не на
факте. Вы ведь сами говорите: «я ни в коем случае не утверждаю историческую корректность
его <Матфея> повествования о словах и деяниях Иисуса». Значит, Иисус мог
и не говорить того, что Вы приняли за основу своих «доказательств».
Рабби. Важны
не фактические слова Иисуса, а те слова, которые записаны в Евангелии. Ведь все
поколения верующих христиан читают именно Евангелие, и верят именно тому, что
там написано. Поэтому «я пишу как верующий еврей для верующих христиан,
принимая образ и слова Иисуса по Евангелию от Матфея за выражение христианской
веры».
Христианин.
Но, рабби, мы верим всему, что написано в Евангелии, а Вы принимаете только те
слова Иисуса, которые Вам выгодны для подтверждения Ваших предположений. Если
бы Вы верили всему тому, о чем пишет Матфей, Вы верили бы и в то, что Иисус
есть Сын Божий, который может трактовать и изменять Тору, как сочтет нужным. Вы
же сами сказали: «если вы верите, вы
принимаете те последствия, к которым побуждает вас вера». Значит, Вы должны
понимать, что учение Христа для нас верно.
Рабби. Я же говорил,
что отбрасываю первичные исповедания христианства, «отвлекаюсь от них, как не
имеющих отношения к нашей дискуссии», так как «основополагающие истины» веры могут быть
восприняты «только на интуитивном уровне». Это
касается и Вашей веры в Иисуса как Христа.
Христианин. То
есть нам нельзя апеллировать к Иисусу Христу как Сыну Божьему, а Вам можно упрекать
Иисуса в том, что «в его прочтении фундаментального учения Торы нет видения
святого и вечного Израиля»? Не противоречит ли это Вашим же словам: обе «эти
основополагающие истины христианства… и Торы… не могут быть предметом
аргументированного диалога»? О каком «честном споре двух сторон» Вы тогда говорите: «я могу
представить себе встречу с этим человеком и честный спор с ним»? Кроме того,
в некоторых Ваших упреках, будто бы Иисус нарушил Тору, правды нет.
Рабби.
Конкретней можно?
Христианин. Конечно.
Вы утверждаете, что Иисус «прямо противоречит Торе, когда провозглашает: «Я
пришел разделить человека с отцом его, и дочь с матерью ее...». Это Вас «поражает
и тревожит». Не поражайтесь, рабби. Иисус ничего не
нарушает. Вы просто не вникли в суть учения Христа, и забыли, что Он «не
нарушить пришел…». Так что, рабби, заповедь «Почитай отца твоего и мать твою,
чтобы продлились дни твои на земле, которую Господь, Бог твой, дает тебе» (Исх.
20:12) остается в силе и для христиан. А слова Иисуса: «Я пришел разделить…»
следует понимать так, что любовь к Христу должна быть больше, чем к членам
семьи.
Рабби. Раньше я тоже так подумал: «Христос
стоит выше семьи… подобно тому, как Тора
стоит выше семьи». «Но эта аналогия оказывается недействительной, ибо она
смещает центр вопроса»: в иудаизме «знание Торы наделяет каждого… определенным
статусом», определяющим «первенство» <в любви иудея к членам семьи, другим
людям или к Б-гу – МА>. «Можно
ли прочитать слова Иисуса в том же плане? Абсолютно нет, ибо ученичество у Иисуса уникально. Это
не изучение Торы, которую каждый может освоить и которая наделяет
сверхъестественным статусом взаимоотношения между учителем и учеником.
Ученичество у Иисуса Христа уникально, и в этом заключена проблема, поскольку
статус Христа принадлежит только Иисусу».
Христианин. Рабби, Вы сами-то поняли, что
сказали? Во-первых, «знание» Торы (как и знание вообще), ничего не значит, если
это знание взято «само по себе», ни с кем не разделяется и не определяет
поступки человека (вспомните Гиллеля: если ты только за себя, то зачем ты?). И
кого первым из тонущих незнакомых Вам людей броситесь Вы спасать, если
физически можете спасти лишь одного? Проэкзаменуете их предварительно на знание
Торы? Во-вторых, устная речь Иисуса была бы уникальна, если бы она не была
записана в Новом Завете. Теперь же не только «каждый может освоить» Тору, но и
каждый может изучить Новый Завет.
Ну, и так далее, спор христианина и рабби
может быть продолжен практически по всем замечаниям рабби, которые он предъявил
Иисусу Христу, принимая Его за рядового иудея. Печально, рабби сам понимает это
противоречие, но зачем-то пишет книгу, ставит в ней недостижимые цели и на
многих ее страницах пытается внушить читателю, будто бы будет беседовать с Б-гом
христиан. Вот пара примеров, где рабби сознается, что его претензии к Иисусу
сводятся, в основном, к статусу его «Я».
«Однако Тора не подготовила меня к учению,
противопоставляющему Тору словам, сказанным от имени чьего-то «я».
А в этом примере рабби окончательно признается в том,
что его претензии к учению Иисуса Христа связаны со статусом «Я» Иисуса как Богочеловека:
«После завершения молитвы мы собрались вокруг нашего рабби в темнеющей
комнате… И я спросил рабби о Нагорной Проповеди. Что все это значит? Так много
Торы в ней. Ведь Иисус, в конце концов, объяснял мне, какие из заповедей
являются самыми важными... Освещенный светом лампы, рабби говорит мне, что Тора
сама отвечает на вопрос Иисуса: что есть самое важное в соблюдение все
заповедей? Действительно, Моисей и пришедшие за ним великие пророки: Давид,
Исаия, Михей, Амос, Аввакум уже сказали нам самое важное…
Рабби: Что он опустил? <здесь Рабби
учитель автора книги - МА>
Я: Ничего <здесь Я — автор книги -
МА>.
Рабби: Тогда что он добавил?
Я: Себя.
Рабби: О!
Я: «Праведный своею верою жив будет».
Что это значит? «О, человек! сказано тебе, что — добро и чего требует от тебя
Господь: действовать справедливо, любить дела милосердия и смиренно мудрено
ходить пред Богом твоим».
Рабби: Иисус согласится с этим?
Я: Я думаю, да.
Рабби: Почему же ты в тревоге сегодня?
Я: Потому что я вижу противоречие
между заповедью «Святы будьте, ибо свят Я Господь, Бог ваш» и «Если хочешь быть
совершенным, пойди, продай имение твое и приходи и следуй за Мною».
Рабби: Я думаю, все зависит, по существу,
от того, кто есть это «я».
Я: Да, от этого все зависит. <выделено мной - МА>
Да, —
соглашусь, наконец, и я с автором книги, — все зависит от исходных истин
религиозной веры, а они, эти истины, у христиан и иудеев разные.
* * *.
Чем же завершится спор религиозных конфессий, в частности, иудеев и
христиан?
Вполне возможно, что когда-то очень давно из облака Оорта прилетел, столкнувшись с Землей,
кусок льда в поперечнике более одной тысячи километров, и, растаяв, заполнил
водой все водоемы. Это и определило возможность зарождения жизни на Земле.
Существует ненулевая вероятность повторения подобного события. То ли это Б-г
поймет, что сотворил глупых людей, не способных договариваться, и решит их
уничтожить, дав шанс жить другим, более умным, то ли это будет обычное явление
природы космического масштаба.
